Спустя сорок минут он стоял уже около простого деревянного креста, с перекладины которого свисали, подтаивая под мартовским солнцем, коротенькие сосульки. «Кап, кап», – говорила каждая капля, падая в маленькие лужицы, оставшиеся от предыдущих. Капели Макар не слышал. Он смотрел не отрываясь на единственную надпись, вырезанную на кресте. «? – Июль 1999 года».

«Июль 1999 года, – повторил он про себя. – Ну что ж, пора идти знакомиться с батюшкой».

Глава 8

С утра в пятницу у Наташи были большие планы – поискать для Тимоши развивающие игры, купить несколько хороших книг и съездить наконец в Кунсткамеру. «Стыдно жить в Питере, – укоряла она себя, – и не знать толком ни одной достопримечательности. Тоже мне, бывшая учительница». Однако, возвращаясь из детского садика, Наташа решила, что одной в музей идти скучно, да и погода сегодня на редкость неподходящая. Подходя к дому, определилась окончательно: никуда она сегодня не поедет, а будет балбесничать весь день и читать что-нибудь эдакое… интеллектуальное. Или не интеллектуальное, а просто для своего удовольствия. Детектив, например. Причем не особенно заумный.

Ветер трепал ей волосы, слабое мартовское солнышко почти не грело, и Наташа уже представляла, как пролежит полдня на кровати в теплой комнате, а потом сладко поспит после обеда. «Елки-палки, а ведь я так превращусь в подобие господина Боброва», – неожиданно пришло ей в голову. Представив себя оттягивающей щеки в разные стороны, Наташа расхохоталась, так что на улице на нее удивленно обернулся какой-то прохожий. «А ведь и правда, я совершенно ничем не занимаюсь, – думала Наташа, подходя к двери, – и, самое интересное, получаю массу удовольствия. Просто от безделья! Хотя, конечно, со временем это пройдет».

Она вставила ключ в замочную скважину, но дверь неожиданно подалась под нажимом и открылась. Наташа покачала головой. Все-таки Эдик не прав: подобная забывчивость к добру не приводит. «Заходи кто хошь, бери что хошь», – приговаривала в таких случаях ее рязанская бабушка. Быстро раздевшись, Наташа поднялась на второй этаж и уже собиралась уйти в свою комнату, но тут ее внимание привлекла открытая дверь в конце коридора. Именно в той дальней комнате, где жили Игорь Сергеевич Бобров со своей супругой Аллой Дмитриевной.

Осторожно, почти на цыпочках подойдя поближе, Наташа заглянула внутрь. В этой комнате ей не приходилось бывать раньше. Странные кресла с изогнутыми ручками и неудобными спинками, маленький диван, покрытый черным пледом с белыми иероглифами, современный столик со стеклянной столешницей – в обстановке явно чувствовалось влияние Аллы Дмитриевны. «Понятно, почему Игорь Сергеевич предпочитает проводить время в гостиной», – пришло в голову Наташе. Неожиданно она заметила, что слева от входа есть еще одна дверь – а ей и в голову не приходило, что здесь смежные комнаты. Осторожно толкнув ее, Наташа просунула голову в щель, увидела краешек кровати и… быстро высунула голову обратно, застыв на месте. Почему-то ей было совершенно ясно, что именно она увидит в соседней комнате. В том, что на кровати сейчас лежит мертвое тело, Наташа нисколько не сомневалась, вопрос был только в том, чье это будет тело. Собравшись с духом и глубоко вдохнув, она толкнула дверь и одновременно услышала низкий женский голос:

– Я полагаю, мы можем придумать что-то еще, но, по-моему, девочка прекрасно себя зарекомендовала. А потом, ты оценила его реакцию?

– Да уж, непосредственно на себе, – второй голос принадлежал Алле Дмитриевне. – Откровенно говоря, повторения мне не хотелось бы, но если для пользы дела, то почему бы и нет.

Одним взглядом охватив обстановку комнаты, Наташа увидела пустую кровать, покрытую желтым покрывалом с цветами, и две женские фигуры у окна – Аллы Дмитриевны и Елены Семеновны. Не дожидаясь, пока ее заметят, она выскочила за дверь в коридор и остановилась. Щеки горели так, что Наташа приложила к ним ладони, но это не помогло. «Стыдно. Мало того что подслушала чужой разговор, так еще и нафантазировала какой-то бред. Господи, мертвое тело! А еще собиралась детектив читать!» Она пошла в свою комнату, на ходу доставая ключи из кармана джинсов и решая, что именно выбрать на сегодня из чтения. Пожалуй, пойдет «Дон Кихот» или «Тартюф». И никаких детективов!

Провожая Наташу взглядом, стоявший за углом Мальчик Жора ухмыльнулся, но ухмылка получилась больше похожей на гримасу. Смешно! Нет, ей-богу, смешно! В этом доме все только и делают, что подглядывают друг за другом – кухарка за Илоной, Бобровы за стариканом, а теперь еще и чернявая стервозина за самой Аллой Дмитриевной. Судя по тому, с каким лицом она выскочила из комнаты, услышала что-то весьма неприятное. Да, а для полноты картины надо приписать сюда саму Мадам, которая, похоже, прослушивает все телефонные звонки. Ухмылка исчезла с красивого лица Мальчика, оно стало озабоченным. Однако с лезущей не в свои дела женушкой нашего обожаемого Эдика нужно бы что-то сделать, а то она что-нибудь не то узнает. Если уже не узнала. Поразмыслив, Мальчик Жора подошел к комнате Бобровых и постучался. Прошло не меньше двадцати секунд, прежде чем дверь распахнулась и в проеме появилась Алла Дмитриевна, с легким недоумением взирающая на секретаря сверху вниз.

– Добрый день, Алла Дмитриевна, – обаятельно улыбнулся тот.

– Здравствуй. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Интонация ее ясно давала понять Мальчику, что от него требуется как можно скорее изложить свое дело и оставить госпожу Боброву в покое.

– Алла Дмитриевна, к вам сейчас в комнату заходила супруга Эдика. – Секретарь сделал небольшую паузу, чтобы смысл сказанного дошел до женщины. – И пробыла у вас, как я понял, достаточно долго. Она не сказала, случайно, куда направляется? Мне нужно ее найти, а сотовый телефон у нее недоступен.

Высокомерие на лице Аллы Дмитриевны сменилось удивлением, затем взгляд скользнул в сторону. «Вспоминай, вспоминай, – злорадно подумал Мальчик, – что вы тут такого обсуждали с подругой в последние десять минут».

– Скажи мне, Жора, – задумчиво проговорила наконец Боброва, – а ты не заметил, как долго мы с… с женой Эдуарда разговаривали?

– Точно не могу сказать, Алла Дмитриевна, – отрапортовал секретарь. – По-моему, минут пять– десять. Может быть, восемь. Да, пожалуй, восемь. С другой стороны, может, и семь. Хотя восемь все-таки ближе.

Алла Дмитриевна собиралась сказать что-то резкое, но передумала и пристально взглянула на Жору. Тот стоял перед ней с идиотской улыбкой сержанта, которого только что перед всем строем похвалил генерал.

– Спасибо, Жора. Нет, я не знаю, куда она пошла. В любом случае… спасибо.

Последнее слово много значило для Мальчика Жоры. Продолжая улыбаться, он попрощался и вернулся в кабинет Евгении Генриховны. Приобрести как минимум одного союзника в доме – это очень, очень неплохо, особенно если союзник не кто иной, как Алла Дмитриевна. В том, что она верно оценила его визит, Жора не сомневался.

В то время, как Наташа стояла перед приоткрытой дверью, гадая, чей труп она увидит на кровати, Эдик Гольц решил сделать небольшой перерыв, отпросился с работы на два часа и отправился в магазин выбирать своей жене подарок. Повода для подарка не было, но Эдик собирался его придумать – дарить Наташе всякую ерунду доставляло ему огромное удовольствие. В конце концов, если нашелся человек, который заботится о нем после смерти Элины, то он может и должен отплатить ему тем же. В раздумьях бродя по торговому центру и наблюдая свою бледную физиономию, многократно отраженную в сверкающих витринах, Эдик размышлял о том, как же ему повезло с Наташей. С ее появлением в его жизни такая неловкая, в общем-то, вещь, как постель, превратилась для Эдика в источник удовольствия, и он мог спокойно делать что угодно, не боясь гневного или, еще того хуже, презрительного окрика. С Наташей все было просто. Подумав об этом, Эдик улыбнулся, выбрал подчеркнуто простую и очень дорогую модель часов и пошел оплачивать приобретение.